Может ли Александр Лукашенко стать эффективным посредником в переговорах между Украиной и Россией? Зачем США используют Минск как канал для передачи сообщений Москве и не является ли это ошибкой? И что изменит на поле боя возможное предоставление Украине американских «Томагавков»? На эти и другие вопросы «Зеркала» ответил советник главы Офиса президента Украины Михаил Подоляк.
«Очень странно использовать Лукашенко в роли миротворца»
— В конце прошлого месяца Александр Лукашенко более пяти часов общался в Кремле с Владимиром Путиным. По итогам переговоров он сообщил о некоем «хорошем предложении» по Украине с «выгодными условиями», одобренными США, и заявил, что сам хотел бы поговорить с Владимиром Зеленским. На каком-то этапе диалог возможен?
— Пока, на мой взгляд, ни на каком этапе. Посредническую функцию или функцию глобального модератора возможных переговорных процессов играют Соединенные Штаты, лично Дональд Трамп. Он, в свою очередь, переадресовывает возможность дополнительной модерации в сторону того же Реджепа Эрдогана (президент Турции. — Прим. ред.). Но даже таким тяжеловесам пока не удается реалистично организовать переговорный процесс по причине нежелания России.
И пока не будут использованы инструменты принуждения (а они есть только у Соединенных Штатов и Европейского союза), учитывая Союзное государство под названием Россия — Беларусь и Лукашенко как полностью зависимого, несубъектного политика, очень странно использовать его в роли миротворца или посредника.
На мой взгляд, это чисто пропагандистская история. Лукашенко пытается на фоне своих двусторонних контактов с Соединенными Штатами немножко надуться, добавить себе субъектности. Я не вижу за этим какой-то реальности.
— При каких условиях Владимир Зеленский готов пообщаться с Александром Лукашенко?
— Есть уровень общения президента Украины: это глава Соединенных Штатов, представители европейских государств. Я не вижу здесь какой-то функциональной роли Лукашенко по одной простой причине. Беларусь, к сожалению, не является субъектной страной. Сам Лукашенко слишком обставлен российскими инициалами, вокруг него много россиян, он полностью зависит от России и в финансовом плане, и в плане личной безопасности.
Я не совсем понимаю, какой может быть у него функционал. Это то же самое, что разговаривать с губернатором какой-нибудь российской области или представителем того или иного федерального округа. Вот уровень Лукашенко. Что можно с ним обсуждать?
Решения в России принимает очень узкий круг, близкий к Владимиру Путину. Они пока выходить из войны не хотят. Могут ли на них повлиять такие субъекты, как Лукашенко? Нет. Какую тогда функцию он будет выполнять?
Более того, я акцентирую ваше внимание на недавнем заявлении президента Зеленского, что разведка отслеживает возможность использования территории Беларуси для провокаций или атак российскими силами. Если у нас будут какие-то данные, то мы будем их передавать нашим партнерам, учитывая те провокативные действия России в отношении Польши, стран Балтии, Дании, Швеции и так далее. Это все возможно в том числе с территории Беларуси. Поэтому я пока не вижу посреднической функции, которую может выполнять Лукашенко. Он может лишь брать российские деньги и выступать VIP-агитатором Путина.
«Почтальон Лукашенко. США имеют право его использовать»
— Спецпосланник Дональда Трампа Кит Келлог в комментарии «Зеркалу» заявил: отношения с Александром Лукашенко Вашингтону нужны прежде всего для передачи посланий Владимиру Путину. И даже в Минск американские чиновники изначально ездили не для того, чтобы освобождать политзаключенных, главная цель — найти наилучшее возможное решение для окончания войны между Украиной и Россией. По-вашему, чем Лукашенко может быть полезен в этом вопросе?
— Если не знать конструкцию или архитектуру отношений России и Беларуси, историю самого Лукашенко и его взаимоотношений с Путиным, а также о зависимости Беларуси от России, то тогда можно считать, что через Лукашенко возможно получить альтернативный канал донесения какой-то информации из США в Россию.
Наверное, не совсем корректно обсуждать стратегии или тактики одних стран в отношении других. Но США считают, что могут иметь переговорный формат на уровне кого-то из окружения Путина или его самого. Что могут иметь дополнительный переговорный формат США — Беларусь — Россия и так далее. Это их право. Они считают, что это позволяет расширить спектр возможностей — неформальных, формальных — и донесения тех или иных месседжей.
Наши представления о современной Беларуси (системе управления, построенной Лукашенко с его тотальной зависимостью от России, российских силовиков и финансов) говорят, что это нонсенс. Не понимая взаимоотношения Беларуси и России, можно думать, что она самостоятельна, и Лукашенко будет передавать какие-то месседжи. Он будет их передавать, естественно, но в качестве чисто технической функции, как почтальон.
Почтальон Лукашенко. Будет ли он понимать, что он передает? Нет. Будет ли он это как-то интерпретировать? Нет. Будет ли он это использовать в самопиарных целях? Да, конечно. Будет выходить и говорить: «Смотрите, со мной общаются, я уже такой большой, легитимизирован обратно в политическом процессе, я посредник». Мы это всегда видели, ничего нового тут нет. Но с точки зрения серьезности всего этого, я не думаю, что она на высоком уровне.
— Это непонимание региональной политики — пробел в знаниях некоторых американских официальных лиц?
— У Соединенных Штатов слишком много важных реперных точек (устойчивых координат. — Прим. ред.), где они должны так или иначе присутствовать, использовать возможности. Они могут гораздо меньше понимать проблематику региона по сравнению с Украиной, которая глубже знает процессы в Беларуси и России, мотивы этой войны. Но США могут принимать те или иные игровые возможности. Если они считают, что Беларусь стоит использовать, то имеют право на это.
Давайте вернемся на восемь−девять месяцев назад. Помните, какой была ключевая стратегия Трампа по этой войне? Мягкая риторика в отношении России, дипломатическая и информационная деэскалация, прямые переговоры с ней, готовность пойти на экономические сделки, даже на отмену санкционных вещей. Украина как бы выводилась тогда за скобки.
Сейчас мы пришли к тому, что, наоборот, с Россией можно работать только с позиции силы, чтобы у нее был страх потери чего-то. Мы видим полный, 180-градусный разворот США: они ведут гораздо более жесткую риторику, имеют более четкое понимание, что без принуждения России мы не выйдем на окончание этой войны. Параллельно они пробуют тактику работы через Беларусь, объясняя риски, которые будут, если Россия не пойдет на прекращение войны.
Опять же, они имеют право на все это. Другой вопрос, что любые переговоры с Лукашенко или через него не приведут ни к каким позитивным результатам.
«Это будет сигнал для всех, что можно передавать Украине инструменты, разрушающие инфраструктуру России»
— В пятницу, 17 октября, Дональд Трамп встретится с Владимиром Зеленским в Белом доме, чтобы обсудить предоставление Киеву «Томагавков». Как пишет Financial Times, Вашингтон из своих запасов мог бы выделить Украине от 20 до 50 ракет. Такое количество больше похоже на политическое заявление, чем на реальное средство борьбы с российской агрессией. Если США примут решение в пользу Украины, что это даст и как повлияет на фронт?
— Я не готов говорить о конкретных форматах разрешений и передачи оружия, это все-таки прерогатива президентов. Давайте дождемся их встречи. Сам факт, что и Трамп публично говорит о готовности рассмотреть эти вопросы, свидетельствует о существенном, кардинальном изменении позиции США в отношении и России, и ее неготовности закончить войну. Это хороший знак.
Что касается количества ракет. Все говорят о «Томагавках», но есть еще целый ряд ракет других классов, которые могут быть разрушительными на дальних расстояниях. У наших американских коллег есть понимание: без разрушения инфраструктуры на территории России, без масштабирования этого разрушения ничего не будет. Россия считает, что ей выгодно воевать. Если она начнет думать, что выгодно закончить войну, тогда будет другая история. А для этого надо увеличить удары по ее инфраструктуре.
Если будет принято это решение, оно станет сигналом для всех, что можно передавать Украине инструменты, способные увеличивать возможности разрушать инфраструктуру России. Сейчас Украина своими дронами наносит эффективные удары по той же нефтепереработке. Есть какое-то количество своих ракет средней дальности, но их мало. Туда надо еще инвестировать и наращивать производственные процессы.
Если все это будет масштабировано за счет ракет, которые есть на складах у США, и если их будет достаточно, тогда это будет влиять на ресурсы России и ее возможности продолжать войну.
Если это будет символически, то тоже будет влиять, потому что покажет: постепенно количество разрушительных действий милитарного характера по отношению к России будет возрастать. Сам факт публичной готовности США об этом говорить — это уже очень и очень позитивно отражается на возможности прийти к финалу войны.
