Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Бесчеловечные опыты, врожденные аномалии, самоубийства. Рассказываем кровавую историю лекарства, которое изменило миллионы жизней
  2. Власти продолжают «отжимать» недвижимость у уехавших за границу из-за политики. На этот раз — у известной спортсменки
  3. Искусство «слива»: что стоит за информацией от источников в Кремле, которая попадает в западные СМИ
  4. «Начаты обыски и аресты имущества». В СК сообщили, что установили еще более 200 участников зарубежных акций ко Дню Воли
  5. Появилось несколько налоговых новшеств — рассказываем подробности
  6. «Спрячьте деньги». В эфире ОНТ показали, как начальник ОАЦ передал Тихановской сверток перед выездом из Беларуси в августе 2020 года
  7. В Беларуси откорректировали ПДД
  8. «С людей взяли расписки, чтобы все молчали». Неизвестный дрон упал в ночь на понедельник в Речице
  9. Пропагандист в эфире госТВ перечислил адреса объектов недвижимости, которой владеют некоторые из уехавших за границу беларусов
  10. Внук Лукашенко занялся бизнесом. На чем будет зарабатывать его компания
  11. Что в 2020 году могло пойти иначе? И могло ли? Мнение
  12. В Киеве заявили, что шанс завершить войну в Украине «может представиться на этой неделе», и дали совет Трампу
  13. «С началом СВО это вошло в разряд первоочередных задач». Прибыл первый эшелон с российскими военными для участия в «Западе-2025»
  14. Круглый стол переговоров однажды привел к свержению режима у наших соседей. Как им это удалось и возможно ли это в Беларуси — объясняем


Бывшего военнослужащего из Лиды осудили на два года «химии» за комментарий с оскорблением новогрудского прокурора Александра Шляжко. Сейчас парень отбывает наказание. Он рассказал правозащитникам свою историю.

Фото: TUT.BY
Фото: TUT.BY

Лидчанин Максим (имя изменено в целях безопасности. — Прим. Zerkalo.io) служил по контракту в воинских частях Лиды и Новогрудка три года. Уволился в конце 2021 года. В октябре прошлого года против военнослужащего воинской части 19 764 возбудили уголовное дело за оскорбление новогрудского прокурора Александра Шляжко.

В одном из телеграм-каналов военный написал: «Этот урод приходил к нам в часть в Новогрудке». Шляжко во время выборов проводил идеологическую работу среди военнослужащих части 75 158.

 — Он манипулировал. Говорил, чтобы мы помогали сотрудникам милиции во время протестов разгонять людей. Нам даже давали планы, где было прописано, поддерживаем ли режим Лукашенко. Большая часть написала, что нет. Я в их числе. Мне не надо войны, — говорит мужчина.

По словам Максима, военнослужащие из Новогрудка не принимали участие в разгонах августовских акций протеста — почти всех отправили в леса на учения.

Днем 9 октября прошлого года, когда Максим был в отпуске, ему позвонил командир и сказал, что его ищет особый отдел.

Через полчаса Максиму позвонили оперуполномоченные с Лидского РОВД и сказали явиться в отдел в качестве подозреваемого в избиении человека. Надо было приехать якобы на опознание. Когда парень приехал в РОВД, сотрудников интересовал его телефон, который на тот момент был разряжен.

 — Меня повели в кабинет; там — допросы и т.д. Потом поставили телефон на зарядку и начали скачивать телеграм.

Как стало известно позже, причиной заинтересованности Максимом стал тот самый комментарий в адрес прокурора Новогрудка.

Против военнослужащего возбудили уголовное дело по статье 369 УК («Оскорбление представителя власти»).

Его обыскали, забрали все вещи и перевезли в отдел Следственного комитета в Дятлово. В машине допрос продолжился; там же ему поставили ультиматум:

 — Либо меня садят, либо я им все рассказываю и ухожу домой.

После долгих допросов Максима все же отпустили. Телефон изъяли. 9 октября в квартире Максима сотрудники также провели обыск: искали символику и технику.

Процесс над бывшим военнослужащим состоялся в первых числах декабря прошлого года в Дятлово.

Дело вела судья Наталья Лобан, гособвинение по делу поддерживала прокурор Ирина Забелина. Она просила суд отправить Максима в колонию на два года, но судья в итоге назначила ему два года «химии».

На суде Максиму стала плохо, ему вызывали скорую.

 — Когда я потерял сознание, у них никакой жалости не было. Прикрывались тем, что это «наша работа». А то, что я думал тогда, что сердце лопнет, то это никого не волновало. Мне потом рассказали, что это [приговор] был приказ сверху.