Буэнос-Айрес, сентябрь 2023 года. Сотни людей собрались вокруг лохматого человека с бакенбардами, они машут флагами и снимают его и себя на телефоны. Этот человек потрясает над головой ревущей бензопилой. Это был предвыборный митинг в аргентинской столице за месяц до президентских выборов. Что символизировала бензопила, все прекрасно знали, пишет Русская служба Би-би-си.
Кандидат в президенты Хавьер Милей заявлял, что государственный аппарат слишком раздут, а долги Аргентины больше ее ежегодного ВВП. Поэтому Милей считал, что надо не «немного сбросить жирок», как осторожно говорили некоторые другие политики, а решительно «резать бензопилой» министерства, субсидии и правящую политическую «касту».
Театрализованные выступления — привычное дело для Милея. В 2019 году он опубликовал видео, где в костюме «либертарианского супергероя» рассказывает, что прибыл из Либерландии — страны, где нет налогов. В 2018 году он в прямом телеэфире разбил игрушечный макет аргентинского Центробанка.
Милей стал президентом в декабре 2023 года. По официальным данным, инфляция в том году в Аргентине достигла 211%. Около 40% населения страны жили ниже черты бедности. Годы больших бюджетных расходов, печатания денег и взятия кредитов на покрытие дефицита привели страну в замкнутый круг долгов и инфляции.
Сейчас, менее чем два года спустя, основные показатели аргентинской экономики выглядят совершенно иначе. Страна впервые за 14 лет добилась профицита бюджета, а инфляция снизилась до примерно 36%.
Лидер британских консерваторов Кеми Бейденок назвала реформы Милея примером для будущего консервативного правительства Британии, а президент США Дональд Трамп назвал Милея своим любимым президентом.
14 октября Трамп принимал Милея в Вашингтоне.
В Аргентину поверили и иностранные инвесторы. Вашингтон на прошлой неделе решил при содействии Международного валютного фонда поддержать аргентинский песо, обменяв 20 млрд долларов на эту валюту. Это — признак того, что шоковая фискальная терапия Милея нравится зарубежным кредиторам.
Но одобрение заграницы — это лишь одна сторона дела. Внутри страны аргентинцы, недовольные реформами Милея, выходили на бурные протесты, и полиция разгоняла бунтующих демонстрантов пластиковыми пулями, слезоточивым газом и водометами.
«Он обещал перед выборами, что за эту перенастройку заплатит „каста“ — богачи, политики, бизнесмены-злодеи. Но в итоге эта перенастройка ударила по трудящимся, а не по правящей касте», — говорит экономист левых убеждений и кандидат в сенаторы Мерседес Д’Алессандро.
Меньше денег, объясняет она, стали получать пенсионеры и больницы.
Критики Милея заявляют, что за его реформы страна платит спадом в экономике, безработицей, сокращением государственных услуг и падением доходов населения. Некоторые экономисты предостерегают, что страна может вот-вот скатиться в рецессию.
Милей создал парадоксальную ситуацию. На бумаге он со своей «бензопилой» смог добиться макроэкономических результатов, которых и обещал добиться. Но попутно он потерял популярность как политик, а это пугает рынки, что, в свою очередь, угрожает его реформам.
26 октября в Аргентине пройдут промежуточные выборы, и на них страна вынесет вердикт: будет ли Милей наказан за то, что исполняет свою программу, и может ли потеря популярности обернуться потерей его экономических достижений.
Цена реформ для рядовых граждан
Фермер Игорь Соболь живет далеко от столицы, на крайнем северо-востоке Аргентины, и выращивает чай мате. Он очень боится за свое будущее.
«Мы все беднеем, мы откатываемся назад. Мне пришлось уволить всех работников, ни одного не осталось», — жалуется фермер.
Три поколения его семьи выращивали деревья, из листьев которых делают популярный в Аргентине и в целом Южной Америке чай мате. Милей отменил государственное регулирование этой отрасли, упразднив минимальные цены, и теперь, по словам Соболя, его урожай стал дешевле себестоимости.
В результате он не может расчищать и удобрять свою плантацию и вынужден думать, от чего еще ему и его семье придется отказаться ради экономии.
Пострадала и аргентинская текстильная промышленность, отрасль с многомиллиардными оборотами.
Люсиано Гальфионе, председатель Фонда текстильной промышленности Аргентины, говорит, что фонд ежедневно получает новости о закрытиях и сокращениях.
В отличие от Трампа с его лозунгом «Америка прежде всего» и импортными пошлинами, Милей сократил пошлины и упразднил другие препоны для импорта.
«У меня — экологические правила, трудовое законодательство, я не могу платить людям 80 долларов в месяц или ввести 16-часовой рабочий день, как в каком-нибудь Бангладеш или Вьетнаме. И это ставит нас в неравные условия», — объясняет Гальфионе.
Либерализация импорта, по его словам, сильно ударила по аргентинским производителям, и текстильная отрасль потеряла больше 10 тыс. рабочих мест. Если добавить рабочие места, косвенно связанные с текстилем, то больше.
Кроме того, как говорит Гальфионе, из-за роста цен на коммунальные услуги, здравоохранение и образование у рядовых граждан стало меньше свободных денег, в том числе — денег на одежду.
«Был полный бардак»
Хавьер Милей тем не менее уверен, что его реформы в итоге улучшат жизнь простых аргентинцев. Перед выборами он объяснял, что альтернативы большим сокращениям расходов просто нет.
Инфляция была огромной. Государство тратило гигантские деньги на субсидии на энергетику и транспорт. Цены на некоторые товары были фиксированными. Общие расходы бюджета были очень велики еще до пандемии ковида. Аргентина и сейчас еще должна Международному валютному фонду больше 40 млрд долларов.
«[При этом] запрос на большие бюджетные расходы был беспощадным, — говорит экономист и сторонник Милея Рамиро Кастиньейра. — Общество, похоже, было готово жить с такой инфляцией. Либо не понимало, что эта инфляция — следствие таких больших бюджетных расходов».
Многие аргентинцы, спасаясь от галопирующей инфляции, постоянно меняли свои песо у уличных менял на доллары.
«У нас был полный бардак. Люди чувствовали, что деньги просто утекают сквозь пальцы», — говорит Мартин Рапетти, профессор экономики из Университета Буэнос-Айреса и глава аналитического центра Equilibria.
Многие экономисты уверены, что без радикальных, пусть и болезненных, перемен доверие к аргентинской экономике не восстановить. И Милей пообещал такие перемены.
Он упразднил Министерство культуры и Министерство по делам женщин, урезал в размерах и слил другие министерства, сократил десятки тысяч госслужащих, урезал ассигнования на разные нужды, в том числе на образование, здравоохранение, пенсии, инфраструктуру, отменил субсидии на коммуналку и транспорт — и это моментально привело к взлету цен на них.
Милей девальвировал песо на 50%, что привело к скачку инфляции, но затем она упала — вслед за падением расходов и спроса.
«Эхо тэтчеризма»
Кабинет Хавьера Милея, где я интервьюировала его в апреле 2024 года, украшали статуэтки самого Милея с бензопилой и подставки под чайные стаканы с портретами Маргарет Тэтчер.
В Аргентине многие ненавидят Тэтчер — из-за войны на Фолклендах, — но Милей тогда сказал мне, что восхищается ей.
В сентябре одна британская газета написала, что в политике Милея слышится «эхо тэтчеризма».
Мигель Боджано, экономист и один из советников Милея, считает его большой заслугой то, что он смог снизить инфляцию и сократить дефицит бюджета: «Если учитывать стартовые условия, то это огромное достижение».
Боджано уверен, что в перспективе это позволит сократить и число бедных, и снизить налоги.
Но, как предостерегает независимый экономист Алан Сибилс, успехом можно считать только стабильно низкую инфляцию, а этого, как он считает, не будет.
Преимущество человека со стороны
Хавьер Милей не карьерный политик. До победы на президентских выборах он лишь два года пробыл депутатом парламента. До этого он сначала был ученым-экономистом, а затем работал в коммерческих структурах.
«Эта отстраненность в некотором роде защищает его», — говорит профессор Рапетти.
Но в начале сентября партия Милея потерпела неожиданно серьезное поражение на местных выборах в Буэнос-Айресе, а его кортеж во время предвыборной кампании закидали камнями.
Рынки запаниковали. Иностранные инвесторы начали сбрасывать песо и облигации аргентинского правительства.
Финансовые рынки до сих пор в основном положительно реагировали на экономическую программу Милея. Но впереди — промежуточные выборы, а также выплата Аргентиной в следующем году долгов в размере 20 миллиардов долларов.
Валютный своп на 20 млрд долларов от Трампа несколько стабилизировал ситуацию: аргентинские облигации и песо выросли в цене.
Левого экономиста и кандидата в сенаторы Мерседес Д’Алессандро это не убеждает. Она говорит, что помощь от США ничего не изменит в жизни обычных аргентинцев.
«У нас по-прежнему не будет инвестиций в больницы, образование, социальные программы. Эти деньги от Соединенных Штатов не пойдут на улучшение инфраструктуры в Аргентине», — рассуждает профессор Д’Алессандро.
Слабый лидер или образец для других?
Мигель Боджано и другие сторонники президента Милея считают, что оппозиция пытается подорвать то, что он уже сделал, просто ради того, чтобы вернуться к власти.
«Но когда все поверят, что стабильность никуда не денется, инвестиции вернутся. И я думаю, что Милей станет образцом для других стран», — говорит Боджано.
«Какая-то стабильность есть, и она помогает удержать ситуацию от взрыва. Но я думаю, что эта стабильность — мираж», — возражает независимый экономист Алан Сибилс.
Милей снизил инфляцию в том числе путем траты валютных резервов страны на поддержание песо.
Бывший экономист аргентинского Центробанка, не пожелавший публиковать свое имя, предупреждает, что вся антинфляционная стратегия Милея может рухнуть, если Аргентина не сможет платить по долгам.
«Если в итоге мы получим финансовый кризис, который частично обнулит все старания, то это будет провал. Если дело закончится волнениями, все достижения будут потеряны», — говорит этот экономист.
Президентские выборы в Аргентине будут только в 2027 году, но уже сейчас в кандидаты прочат губернатора Буэнос-Айреса, левого политика Акселя Кисильофа. Он выступает за социальное государство. Инвесторы прикидывают, не вернет ли он страну в эпоху больших трат.
Что касается вопроса, добился ли Милей успеха, то ответ в большой мере зависит от того, что и для кого считать успехом.
Простые трудящиеся видят закрывающиеся заводы, летящие вверх суммы в коммунальных счетах и исчезновение социальных гарантий.
Инвесторы видят историю успеха в виде фискальной дисциплины, укрощенной инфляции, союзника в Вашингтоне и просто «нормализации».
Если рядовые граждане потеряют веру в то, что он делает, то уверенность в выполнимости его программы потеряют и рынки — а это может уничтожить даже его макроэкономические достижения.
«У него нет политического опыта, а он, я думаю, необходим», — говорит профессор Рапетти.
Но выносить окончательное суждение, по его мнению, еще рано: «Мы еще только на середине его президентского срока. Эта история еще не закончилась».